Игорь Бутман: «Я отвечаю за музыку в России»

Игорь Бутман: «Я отвечаю за музыку в России»

Великий русский саксофонист Игорь Бутман рассказал DrinkTime об импровизации, соединении культур, о роли джаза в политике и о роли политике в джазе.

DT: Вы знаете свою аудиторию? Кто ходит на Ваш концерты? Кто вообще любит джаз в нашей стране?

И.Б.: Культурные люди от 20 до 80-90 лет.

DT: Считается ли джаз модным в среде политиков, как была мода, например, на теннис при Ельцине?

И.Б.: Когда в теннис играл один Борис Николаевич, и к нему присоединились несколько человек, это была мода. А сейчас все играют в общем-то достаточно неплохо. Поэтому из моды это превратилось в повседневное занятие. С джазом то же самое. Когда какие-то политики ходили на джаз - это была мода. А сейчас можно пойти в один джаз-клуб, в другой, третий.

В принципе, среди политиков очень много людей, которые любят джаз. Несколько раз мы выступали перед Владимиром Путиным, в том числе и в Ново-Огарево. Был специальный концерт джаза с финскими нашими коллегами для президента Финляндии и президента России Карри Лехонена и Дмитрия Медведева. Ценят музыку такие политики, как Дмитрий Иванович Шувалов и Александр Дмитриевич Жуков, депутаты и сенаторы. И космонавт Гречко очень любит джаз. Но все по-разному. Иногда политики ходят на концерт, чтобы встретиться с теми, кто им нужен или ему нужны они.

DT: Люди, которые любят джаз, обладают каким-то другим мышлением? Ведь джаз - это почти всегда импровизация, и любовь к джазу, может быть, означает гибкость и нестандартность мышления, способность идти на риск, авантюризм, какую-то внутреннюю свободу? А для России с ее нестабильностью импровизация - как раз норма жизни?

И.Б.: Конечно, если не идет трамвай, надо сесть в троллейбус! В жизни у нас все время идет импровизация! Даже, когда встаем и просыпаемся - встаем с разных ног, то с левой, то с правой, это тоже часть импровизации. Чем человек импровизационней, чем больше у него знаний, чем он талантливее и креативнее, тем это мне интереснее. Некоторые даже партии свои создают как импровизации. Или пытаются расширить заданные рамки, импровизируя.

DT: Это прозападное мышление?

И.Б.: Я вообще стараюсь не выделять в России ни восточную сторону, ни западную. Если что-то хорошее, это не значит для меня, что это обязательно западное, а если что-то плохое - обязательно восточное. Если посмотреть на нашу российскую природу, в нас столько намешано кровей, столько культур! И из истории России видно, сколько раз мы приглашали руководить нами людей с запада, и сколько к нам приходило руководить людей с востока...

DT Кстати о руководстве. Вы являетесь членом партии «Единая Россия» с 2008 года, даже входите в Высший совет этой партии. Вам предложили вступить в партию после Ваших выступлений в резиденциях Медведева и Путина?

И.Б.: Нет. Мне предложил Слава Сурков, с которым мы дружим гораздо дольше, чем я числюсь в партии. Он спросил, не хотел бы я мои взгляды, мои мысли оформить в какой-то вид и применить их, находясь в партии «Единая Россия». Когда мне предложили, я был очень горд и спросил: «А что ты меня раньше не звал?» А он ответил: «А ты меня раньше не спрашивал». В определенной степени мне была оказана некоторая поддержка, выдан аванс со стороны государства, и поэтому я понял, что я в долгу.

DT: Вам организационную поддержку оказали?

И.Б.: Да, во всей моей деятельности, и в концертах, и в записях пластинок. Соответственно, если люди меня поддерживают, верят мне, доверяют, то я счел себя обязанным ответить на эту поддержку и выданный мне аванс и что-то сделать для «Единой России». Почему нет? Я встретился, поговорил с Вячеславом Володиным, с Андреем Воробьевым, мы поговорили о том, что от меня требуется, они выслушали мои мысли и пожелания. У меня есть своя позиция. Я человек достаточно прозападный, либеральный. Я вступил в партию не для того, чтобы открывать ногой кабинеты. Есть реальный шанс что-то сделать, и мы это делаем.

Как только я вступил в «Единую Россию», я организовал несколько встреч в рамках «Стратегии 20-20». И Николай Петров приходил, и Николай Басков, и Кролл, и Макаревич. И мы все показали, что люди, даже не имеющие отношения к власти и к партии, имеют свое мнение и готовы работать, делать какие-то предложения. Мы сами. За нас никто ничего не сделает - ни Путин, ни Медведев, ни Сурков, мы сами должны, я сам себе голова. Создание «Народного Фронта» тоже работает на эту идею.

DT: Вы не считаете, что быть членом «Единой России» более постыдно, чем в советские времена - членом КПСС?

И.Б.: Постыднее? Конечно, нет. На коммунистической партии висят 20 миллионов убитых. Вся страна была, благодаря этой партии, построена на лжи, на энтузиазме молодых людей и бесплатном труде заключенных этой же коммунистической партией в лагеря. «Единую Россию» и КПСС сравнивают идиоты, забывшие, как они жили в Советском Союзе, стояли в очередях, чтобы купить себе сгущенное молоко и туалетную бумагу. Как со всей страны, даже из Вологды, приезжали в Москву, чтобы купить сливочное масло, которое делалось в этой же Вологде. Как из провинции и из Подмосковья в Москву приезжали, чтобы купить сосиски. Только вспомнить, сколько автобусов стояло у московских магазинов!

Люди, зажравшиеся от своего безделья, говорят такие вещи, сравнивая Коммунистическую партию и «Единую Россию». Поэтому, когда Зюганов говорит «с нами Бог» о хорошей погоде на 7 ноября, это верх хамства...

Единственное, то, что, конечно, наша партия «Единая Россия» строит свою программу на хорошей конъюнктуре нефти. Но задачи не партии, а народа осознать это все и начать работать. А мы хотим, чтобы за нас все делали, чтобы у нас жрачка была в магазинах, и пенсия хорошая, и все были бы уважаемы, и слесарь, и простой инженер. Мы состоим как бы из двух половин: правая - при коммунизме, а левая - при капитализме. А так быть не может. Должно быть одно целое. Если при капитализме - должен быть один закон. Машины ставить некуда в Москве, а все жалуются, что страна нищая, всех обокрали.

DT: А Вам самому что не нравится в России, и что бы Вы хотели изменить?

И.Б.: Чтобы было единое понимание ситуации, а то получается, что «хочу ничего не делать и хочу иметь гарантии».

DT: У Вас есть своя программа?

И.Б.: У меня есть партийный проект, который утвердили на бюро высшего совета. Называется он «Культура и время». Он очень важен для меня. Я хочу поднять уровень музыкального образования в России. В любом американском университете - в Колумбийском, в Нью-Йоркском, в Лос-Анжелесском, в Бостонском есть музыкальные отделения, и свои студенческие музыкальные группы, театры. Нужно, чтобы и в школах, и в университетах больше слушали и учили музыку, и учащиеся ездили бы по обмену в разные страны, выступая ансамблями, участвовали в разных фестивалях студенческих. А у нас был один театр МГУ - и того теперь нет. Это все надо регулировать, разговаривать с Министерством образования, движение в эту уже сторону есть. Необходимо пиарить страну.

Я ожидаю, что я могу принести какую-то пользу стране, людям, музыкантам, поднять культуру на другой уровень, вывести нашу музыкальную культуру на запад. Чтобы мы приобрели тот авторитет и то уважение, которое, я считаю, мы заслуживаем. Нас никто не знает. О России должны знать не только то, что тут есть Путин, балет и Рахманинов. У нас есть еще и джаз, рок и поп-музыка, есть таланты. Поэтому надо пробивать окна в Европу и другие страны, и открывать для себя новые концертные залы на западе. Но для этого и наши музыканты должны поднять свой музыкальный уровень до мирового. Но многие не хотят работать. Хотя политическая воля, как мне кажется, на все это есть. А, может быть, я витаю в облаках.

DT: У Вас два джаз-клуба, где Вы арт-директор, два коллектива, звукозаписывающий лейбл Butman Music. Это же тяжелый бизнес для России, и налоги прогрессивные? Вам это дает достаточную материальную базу?

И.Б.: Да, тяжелый. Но базу дает. Мы находим пути где-то обходить налоги, из тех денег, что мы получаем, мы очень много тратим на нашу базу, на оркестр, у нас в стране нельзя списать с налогов что-то, например, за благотворительность. Но мы в какой-то степени пытаемся, не нарушая закон, как-то где-то все-таки минимизировать потери.

DT: Многие известные российские балетные танцоры, например, как и исполнители классической музыки, в основном зарабатывают за рубежом, а не в России.

И.Б.: Нет, сейчас и в России артисты зарабатывают прилично. Посмотрите, сколько зарабатывают спортсмены - хоккеисты, футболисты. Моему оркестру 12 лет, у меня все эти годы и до сих пор нет ни копейки государственной поддержки. Министерство культуры не дало мне ни копейки денег. Но я и не приемлю позиции, что государство нам что-то обязано. Государство обязано не мешать нам и создать для нас такие условия и законы, чтобы мы могли развить и реализовать свои способности в полной мере. Если государство мешает людям в этом, то я, конечно, должен указать на это государству. Но на сегодняшний момент мне лично никто не мешает.

DT: Вы - участник культурной программы Олимпиады в Сочи. А до этого Вы со своим оркестром тоже принимали участие в группе поддержки не в одной Олимпиаде...

И.Б.: Это разные вещи. Я с оркестром участвовали в культурных программах русского Bosco Дома Михаила Куснировича, который организует и представляет культурные программы, начиная с Олимпиады в Афинах, устраивая концерты для отдыха и вдохновения, поддержки наших олимпийских спортсменов. Или даже расслабления, потому что Олимпиада - это время, когда у всех нервы на пределе, особенно у спортсменов. Это важная задача. А культурная программа Олимпиады в Сочи - это уже официальная часть сочинской Олимпиады, для которой мы делаем фестивали джаза.

DT: Вы учились и работали в Америке 8 лет. Этот период был для Вас успешным в профессиональном плане?

И.Б.: Всегда приходится что-то преодолевать. Этот период был нелегким, но очень интересным. Сказать однозначно, что он был тяжелым, не могу. Первым моим успехом было то, что я учился в Berkley School of Music, и учился бесплатно, а семестр обучения там стоил 5-6 тысяч долларов и теперь уже доходит до 15 тысяч. Я выступал, записывался с такими известными музыкантами, как Дейв Брубек, Гровер Вашингтон, Гарри Бартон, создал свой ансамбль с очень известной пианисткой из Бостона Рейчел Зи. Я ездил на гастроли в Японию, Европу, затем переехал в Нью-Йорк и стал работать там. Вот там пришлось трудно, потому что все лучшие музыканты съезжаются работать в Нью-Йорк. Приходилось работать в знаменитых русских ресторанах на Брайтон-бич: «Распутин» и «Федоров».

DT: А в «Самоваре», частично принадлежавшем Иосифу Бродскому?

И.Б.: Это было скорее для удовольствия. Но Бродского я там не видел, или мне его не представили. По средам, когда мы играли, там собирался весь цвет Бродвея: Лайза Минелли, Грегори Хайнс, снимавшийся вместе с Барышниковым в фильмах «Белые ночи» и "Cotton Club" и певец, актер Кисс Дейвид. Лайза Минелли даже присоединялась к моей группе как вокалистка. Потом мы с ней вместе выпивали и даже целовались. Это был праздник в череде тяжелых трудовых будней: работа по 6-7 часов без перерыва, гастроли по Европе с оркестром Лайва Хэттона. Но это не значит, что я просто приехал и победил Америку. Были тяжелые времена, когда сидел и ждал звонка и приглашения.

DT: На Вашей странице в Facebook указано, что Вы любите Клинтона. Это потому, что вы оба играете на саксофонах?

И.Б.: Нас объединяют просто человеческие симпатии, которые возникли на фоне музыки, но музыкой они не ограничиваются. Ему нравится мое творчество, а я восхищаюсь им как политиком. Он симпатичен мне как человек, поэтому мне приятно, что он считает меня лучшим саксофонистом. А я его считаю лучшим американским президентом последних десятилетий.

DT: Вы когда-нибудь вместе с ним играли на саксофонах?

И.Б.: Нет. Я только играл для него. Но я слышал, как он играет на саксофоне - довольно прилично для любителя. Он может сыграть и тему, и импровизацию, понимает, что происходит в музыке. Сейчас, как я знаю, он не играет на саксофоне, ему физически запрещено из-за перенесенной операции на сердце.

DT: Сколько у Вас лично сейчас саксофонов?

И.Б.: Одиннадцать. Четыре тенора, два баритона, два саксофона, два сопрано...

DT: Что может Вас заставить перестать играть музыку?

И.Б.: Только если мне две руки и голову оторвут, тогда я не смогу держать саксофон и дуть в него.

Беседовала Елена Рюмина