Леонид Попович: «Пропагандируя вино, мы боремся за трезвый образ жизни»

Есть ли в России качественные вина и сколько они должны стоить? Почему в нашей стране законодательно разрешено делать вино не из винограда? Что такое зона критического виноделия? Как найти лояльного потребителя? Об этом и многом другом мы беседовали с Председателем совета директоров ОАО «Миллеровский винзавод» Леонидом Поповичем.

DT: В чем на Ваш взгляд заключается сегодня основной потенциал российского виноделия?

Основной потенциал российского виноделия заключается в российском покупателе, потребность которого в вине, как ни странно это прозвучит, до конца не удовлетворена. Тридцать лет назад в России потребляли примерно 20 литров вина на человека в год. Сегодня - со всеми натяжками - около 7,5 литров. Причем, в советские времена огромное количество вина выпивалось прежде всего в тех регионах, где постоянно ощущался дефицит свежих овощей и фруктов. Обеспечение населения вином было частью государственной политики, в частности, для профилактики цинги. Ведь в натуральном вине содержится огромное количество микроэлементов, аминокислот, полифенолов, жизненно необходимых человеческому организму.

С другой стороны, территория ЮФО идеально подходит для выращивания винограда, но значительная часть земель там до сих пор пустует. Надеюсь, лишь до поры. Там избыток трудовых ресурсов, а виноградарство требует больших трудозатрат. Виноград позволяет получать отличный доход и кроме того является длинным инвестиционным проектом. Так что с какой стороны ни посмотреть - перспективы открываются серьезные.

Сегодня в России остро стоит вопрос о том, что потребление алкоголя приближается к критическому уровню. Причем львиная доля приходится на крепкоалкогольные напитки, особенно водку, а также на пиво. Водочный и пивной алкоголизм приобретают массовый характер. Одним из возможных вариантов решения проблемы могло бы стать постепенное изменение структуры потребления - сокращение доли крепких спиртных напитков и пива и увеличение доли натурального вина. Кстати, винного алкоголизма не существует - это научно доказанный факт. Обратите внимание, что за всю многовековую историю существования различных алкогольных напитков, врачи практиковали и практикуют только энотерапию.

DT: Как Миллеровский винзавод видит свою роль в решении тех проблем, о которых вы говорили выше?

В этом году нашему обновленному предприятию исполняется десять лет. Когда к управлению пришла новая команда, мы для себя решили, что не погонимся за сиюминутной выгодой, а будем играть в долгую. Мы сделали ставку, с одной стороны, на классическое виноделие с инвестициями и новейшими технологиями, а с другой - на поиск лояльного покупателя, который однажды попробовал наше вино и сделал выбор в его пользу. Нам интересен покупатель, для которого вино потихоньку становится продуктом питания, а не опьянения. У вина есть замечательное свойство постепенно ослаблять желание пить другие алкогольные напитки, особенно крепкие. Пропагандируя вино, мы несомненно боремся за более здоровый и трезвый образ жизни.

DT: Что мешает российскому виноделию реализовывать свой огромный потенциал?

Прежде всего несовершенство законодательной базы. В рамках наведения порядка на алкогольном рынке в первой половине 1990-х гг. был принят 171 закон о государственном регулировании производства алкогольной продукции. В то время было жизненно необходимо остановить тот беспредел, который существовал на водочном и спиртовом рынках. Поэтому закон ориентировался в первую очередь на этот сегмент - предполагал укрупнение предприятий, контроль за градусом и пр. Но для винного рынка он оказался провальным, потому что в глазах законодателей вино являлось таким же промышленным продуктом, как и водка. Проблема в том, что вино и во-первых, и во-вторых, и в десятых является сельскохозяйственным продуктом. Интересно получается: пока ягода растет на лозе - это сельское хозяйство, но как только ее сорвали - это уже промышленность. Но ведь мы почему-то не отрываем молоко от дающей ее коровы или яйца от несущей их курицы! Виноделие во всем мире считается отраслью сельского хозяйства, а виноделы являются крестьянами.

Если виноделие - заводская отрасль, то получается, что вино как промышленный продукт можно делать из чего угодно - из лимонной и винной кислоты, сахара, красителей, ароматизаторов, спирта и воды. Главное, чтобы сохранялось определенное соответствие ГОСТу. В искусственном продукте этого добиться несложно. Но именно поэтому минимум четверть того, что сегодня называется вином, к вину, т.е. особому сельскохозяйственному продукту, сделанному из винограда, не имеет никакого отношения. Заметьте, вполне легально! Вы можете отнести этот продукт в лабораторию и получить сертификат, где будет написано, что в составе напитка нет никаких нарушений и отклонений, а значит его можно продавать в государственных магазинах.

Я приведу всего несколько цифр. Ежегодно в стране выпивается около 1 млрд литров вина. Примерно 250 млн литров привозится из-за границы в бутилированном виде, 300 млн литров поступает балком, еще около 200 млн литров производится из российского винограда. Оставшиеся 250 млн литров сделаны непонятно из чего, но они отлично продаются (по минимальной цене) и с них уплачены налоги. В России нет ни одного государственного органа, ни одного чиновника, в обязанности которого входила бы борьба с этим напитком. Ведь с юридической точки зрения все законно, а финансовые интересы государства соблюдены.

DT: Сколько, на Ваш взгляд, сегодня должно стоить качественное российское вино?

С учетом транспортных расходов от100 рублей в рознице. Разумеется, эта цена сама по себе не является 100% гарантией, скорее начальным ориентиром. Потребителю надо научиться читать этикетку, обращать внимание на то, где, как и из чего сделано вино. А еще нужно глубже знакомиться с продукцией отдельных производителей, запоминать название того предприятия, чье вино пришлось вам по вкусу. В противном случае, покупка вина будет мало отличаться от игры в рулетку.

DT: Из чего производится продукция Миллеровского винзавода?

Изначально наше хозяйство являлось предприятием вторичного виноделия. Мы не имели собственных виноградников, а занимались только розливом виноматериала, который покупали в Ростовской области, в Краснодарском крае и на Украине. В 2002-м мы объединились с предприятием «Ведерников», у которого имелись свои угодья. В последующие годы доля вина, произведенного из собственного винограда, постоянно увеличивалась.

Наше предприятие находится в Ростовской области - в зоне критического виноделия. Там суровый климат и мы не в состоянии гарантировать получение стабильно выского объема сырья. Год на год не приходится. Поэтому для базовых линеек («Винный квартал» и «Южная гроздь») допускается частичное использование покупных виноматериалов (максимум 40%, обычно меньше), главным образом из Краснодарского края. Но премиумные линейки («Вина Ведерников») всегда изготовлены только из нашего винограда. Если какой-то сорт не уродится, то определенную позицию мы просто не производим. В этом году в мае случился град. Урожай будет небольшим, но, смею надеяться, очень высокого качества. Российского потребителя нужно приучать в том числе и к тому, что качество вина у одного и того же производителя год от года может быть немного разным. А в иные годы некоторых марок может и вовсе не быть. Это нормально.

У нас отличный терруар и много автохтонных сортов винограда. Таких нет больше нигде в мире. Даже международные сорта, выращенные на Дону, проявляют себя иначе, нежели те, что выращены в Италии или в Чили. Они дают вину совсем другую органолептику. Мы не конкурируем с импортными винами в той же ценовой категории. Наши вина несомненно лучше. Мы ищем своего потребителя. Поиск лояльного покупателя - длинная игра, очень кропотливый процесс, но другого пути нет. Нельзя поступаться качеством ради сиюминутной выгоды. Покупателя можно обмануть только один раз.

DT: Ваше предприятие находится в зоне критического виноделия. Какие коррективы это вносит в его работу?

В условиях сурового климата мы вынуждены использовать так называемую укрывную систему - на зиму закапываем лозы в землю, а по весне вновь открываем и поднимаем на шпалеры. Более того, все эти операции необходимо осуществлять в жесткие сроки - укрыть до того, как земля схватится морозом, а откопать до того, как начнется движение соков и появятся почки, иначе мы их повредим и попросту лишимся урожая. То есть на все про все у нас две-три недели. Такая система посадки обуславливает особую формировку куста, отличную от той, что существует на юге. А это значит, что мы не можем собирать урожай с помощью техники - только руками, поскольку гроздья висят иначе и в других местах и машина их не распознает. Кланяемся каждому кусту примерно сто раз в год, не ленимся.
В этом году, как я уже сказал, случился град. Придется покупать виноматериал на стороне, а ведь мы планировали обойтись собственным сырьем. Слава Богу, мы уже вышли на необходимый объем виноградников, так что закупок год от года будет все меньше.